Мама с дочкой разговаривали очень долго. Вспоминали разные случаи, совместные поездки, домашние праздники. К ужасу Веры, для Лены все это было совсем не так, как для нее. Лена плакала и рассказывала, как она каждый раз старалась. Старалась, чтобы маме было хорошо. "Когда ты привела... - Лена помялась, ...Петю...". Вера вздрогнула - ведь раньше дочка всегда называла его папой. Лена продолжала: "...ты была такая счастливая, и я поняла, что не могу тебе сказать, что самая моя большая мечта - просто жить с тобой вдвоем, чтобы были только - ты и я". До того, как Вера вышла замуж за Петю, мама с дочкой прожили вдвоем всего год. Один год после развода Веры с бывшим мужем, отцом Лены. Для Лены этот год остался самым счастливым в жизни.
"А как же прогулки, и разговоры, и домашние праздники? - у Веры не укладывалось в голове, что Лена говорит правду, - неужели ты притворялась?" Лена не притворялась. Она снова и снова объясняла маме, что папа Петя ей очень нравится. Он хороший, и веселый, и добрый. С ним интересно и не страшно. Но он отнял у Лены маму. Когда он появился, разрушилось то сокровенное, что было между мамой и дочкой. Их маленький мирок, уютный и волшебный, такой дорогой для Лены, исчез. И она до сих пор тоскует по тому времни, когда были только они двое. Потом она привыкла, притерпелась, стала забывать о своей потере. И вот теперь - то же самое. Появился Митя - хороший, добрый, веселый. И еще что-то ушло, мама стала еще дальше. Лена сказала, что она уже взрослая и справится со своими переживаниями. Пусть только ей позволят уезжать почаще.
Вера не видела выхода. Я предложила встретиться с Леной, поговорить. Вера махнула рукой - "что толку в разговорах, жизнь-то не изменишь".
Часть 4
Про Митю Вера рассказывала не очень много. Да, все нормально. Хорошо кушает, растет. Ходит в школу, получает там четверки, а иногда - пятерки. Занимается спортом. Социальный педагог навещал семью регулярно. Все хорошо, развитие ребенка идет по плану.
Только года через полтора Вера рассказала, как ей было трудно с Митей первое время. Любить она его поначалу особо не любила. Да и трудновато любить ребенка, который то и дело строит какие-нибудь каверзы. И громко хохочет, когда каверза удается. Митя не слушался. Митя хамил. Митя вел себя отвратительно. И делал все это как будто нарочно. Демонстративно. И так смешно ему было, так радостно он смеялся, когда видел, что взрослые еле удерживаются, что бы не закричать, не заплакать. "Вот это хуже всего, - говорила Вера, - когда я плакала и видела, что ему - смешно".
Спросили Веру, почему она ничего толком не рассказывала? Почему не делилась, не просила помощи? Не искала сочувствия и моральной поддержки? "А чего рассказывать? - Вера пожимала плечами, - сочувствия мне особо не нужно было... А помощь? Ну а кто мне мог помочь? Помощь нужна, если случилось что-то... А тут - ничего же не случилось. Я ведь знала, что так будет". Вера жила по принципу - "взялся - держись". Воспитывала Митю, сцепив зубы. Терпела его выходки. Старалась видеть хорошее и не обращать внимания на плохое. "А знаете, что меня поддерживало? - спросила Вера, - когда мне было совсем плохо, я говорила себе: "я просто воспитатель. Я взялась вырастить этого ребенка, я взялась сделать эту работу. И я ее сделаю". "
Самый трудный период у Веры наступил, когда Митя пробыл в их семье чуть больше года. И с дочкой именно тогда отношения стали резко ухудшаться. И с Митей вдруг стало невыносимо тяжело. Да и у Веры с Петей что-то разладилось. Силы иссякли, эмоции потухли. Энтузиазма стало гораздо меньше. К тому же, к концу года с надеждой ожидали "завершения периода адаптации". А он все не завершался и не завершался... И от этого становилось так мучительно тяжело... Именно в это время Вера сказала, что они вряд ли возьмут в семью Катю, Митину сестру. "Я просто не потяну еще и это, - честно сказала Вера, - и если вы считаете, что брат и сестра непременно должны жить в одной семье, то тогда забирайте Митю".
Это "заявление" Веры ничего особо не меняло. Катя по-прежнему жила в доме ребенка, ничего не надо было решать срочно. Теоретически - да, не очень-то здорово, что брату и сестре придется жить в разных семьях. Но ведь до сих пор они и жили по отдельности. В любом случае, не забирать же Митю из семьи для того, чтобы он в детском доме ожидал воссоединения с сестренкой! Веру спросили, а хочет ли она сама отдать Митю? Нет, отдавать ребенка Вера не хотела и не собиралась. Она просто не хотела "прибавления в семействе".
Прошло время. Больше двух лет. Катю перевели из дома ребенка в детский дом. Девочка была абсолютно лысая. Причины облысения неизвестны. Пришла какая-то непонятная информация, якобы ребенок пережил сильный испуг, от этого и волосы выпали. Какой испуг мог пережить двухлетний ребенок в детском учреждении?
Семья для Кати нашлась почти мгновенно. Решительная Марина, казалось, даже толком не поглядела на фотографию. "А когда мы ее можем забрать?" - спросила она. "А когда вы хотите?" "Мы хотим - завтра, - сказала Марина, - завтра можно?" Потом подумала и прибавила: "Я покажу вам свои детские снимки, и вы все поймете..."
"Завтра" взять Катю не получалось. Марине и мужу еще нужно было дособирать какие-то справки, и дождаться решения консилиума. Познакомиться с директором, поговорить со всеми специалистами. И уж тогда - знакомиться с ребенком. "Давайте как-то побыстрее, - торопила Марина, - а то время упустим". "Почему упустим?" Марина смотрела сердито: "Ей же волосы отращивать надо, побыстрее! Она же девочка, ей нужно, чтобы волосы были..."
